КУЛЬТУРА И НЕВРОЗ
Начиная с работ З.Фрейда, в психотерапевтической литературе бытует мнение, что неврозы - это плата за культуру и цивилизацию. Невротическая личность объявляется приметой нашего времени. Ф. Перлз также разделяет это убеждение и утверждает, что современный западный человек – тревожащийся автомат, избегающий всякого возбуждения, по сути, глубоко невротичный.
Невроз при этом осмысляется как чрезмерное вторжение общества в естественное функционирование организма. Устройство нашего общества в ряде работ представляется как основной этиологический фактор множества неврозов и даже некоторых психозов. Однако, даже беглое знакомство с работами по этнографии традиционных обществ заставляет усомниться в этой догме современной психотерапии.
читать дальшеИменно в обществах, максимально далеких от западной цивилизации, экстремальное и непосредственное воздействие морального сознания на жизненные функции организма является нормой. Например, в работе «Физическое воздействие на индивида коллективно внушенной мысли о смерти» М. Мосс, изучавший такие факты на примере аборигенов Австралии и Новой Зеландии, пишет: «Навязчивая мысль о смерти, имеющая чисто социальное происхождение, без всякой примеси индивидуальных факторов, способна произвести такие умственные и физические разрушения, так подействовать на сознание и тело индивида, что вскоре вызывает его смерть без каких либо внешних или поддающихся обнаружению нарушений». В другой формулировке: «Это случаи смерти, наступающей внезапно и просто у многих индивидов лишь потому, что они знают или верят (что то же самое), что скоро умрут».
Человек почти неизбежно умирает в результате смертного греха или колдовства. Мысль эта с детства внушается и поддерживается постоянным давлением группы, воспитанием, самой структурой примитивного общества: «Анализ не обнаруживает никакого элемента воли, выбора, даже произвольного создания представлений у жертвы или же умственного расстройства индивида вне собственно коллективного внушения». Если невроз понимать как дезорганизующее вмешательство социальных факторов в жизнедеятельность организма, то можно сказать, что именно в «традиционных», «нецивилизованных» обществах неврозы приобретают тяжелое, злокачественное течение и заканчиваются смертью. Чем больше общество отличается от западной культуры, тем более часты и закономерны в нем такого рода явления».
Нельзя сказать, что психотерапевты совсем пропустили такой примечальный факт. Ролло Мей анализирует психологические механизмы «смерти вуду». Он отталкивается от выводов Кэннона, что физиологическим звеном этого фатального процесса является гипоксия органов и тканей вследствие перевозбуждения симпатоадреналовой системы и находит его психологическую составляющую - тревогу.
Однако Ролло Мей является одним из наиболее ярких выразителей идеи о невротическом характере современной цивилизации, называя 20 век «веком тревоги». Он пишет: «Идеальное общество должно создавать мифы и символы, чтобы помочь своим членам справляться с интенсивными чувствами вины, тревоги, отчаяния. Когда нет символов, имеющих трансцендентное значение, как в наши дни, люди лишаются тех специфических форм защиты, которые необходимы для преодоления жизненных кризисов: хронических болезней, потери работы, войн, смертей тех, кто был любим, страха смерти, тревоги, вины». Может быть, поэтому он не обращает внимания на то, что в стабильных «традиционных» обществах от тревоги и вины просто умирают, а не страдают многолетними неврозами как «в наши дни». Ведь именно высокая действенность тех самых мифов и символов и приводит к тому, что человек оказывается парализованным тревогой перед лицом угрозы его существованию. Конечно, факты подобного рода встречаются и современном западном мире, однако следует обратить внимание два важных обстоятельства.
Начнем с того, что в примитивных обществах смерть в результате колдовства-греха является социальной нормой и вполне закономерна. Известны случаи, когда люди умирали тысячами в своих домах из-за нарушения своего тапу.
Во- вторых, и в наши дни такие факты проявляются в группах, отличающихся особым типом социальной организации, напоминающем «традиционные» общества. Есть правда еще одна сфера современной жизни западного общества, где подобные феномены возникают в качестве особого рода патологии. Рене Шпиц показал, что новорожденный иногда впадает в состояние комы и затем умирает, если мать открыто желает, чтобы его не было. Это наблюдение ясно показывает, что смерть в результате отвержения возникает при максимальном слиянии социального и физиологического функционирования. Такое слияние естественно имеет место у младенца.
В рассматриваемых здесь примитивных обществах с жертвой колдовства обращаются как с уже мертвым. Этот факт подмечают такие разные антропологи как М. Мосс и Э.Тайлор, физиолог У. Кэннон и психотерапевт Ролло Мей. Мало того, если кто-то из окружающих попробует действовать как-то иначе, он сам навлечет на себя смертоносное колдовство и станет объектом такого – же обращения.
Сходство ситуаций очевидно - описанные Р. Шпицем матери обращаются со своим ребенком как с неживым предметом или мертвым телом.
Можно предположить, что примитивный человек, так же как и младенец, фактически постоянно нуждается в том, чтобы окружающие поддерживали его сознавание себя живым существом. Связывание внутренних состояний и потребностей с возможностями окружающего мира происходит в основном через групповое ритуальное действие: «Высшая концентрация, подобная той, которая соответствует доминирующей потребности выживания, требуется и достигается благодаря торжественности и благоговению». Ф. Перлз пишет о том, какую роль ритуал все еще играет в современном обществе:
«Если важное событие не отмечается каким-нибудь подобающим ритуалом, - тостом, рукопожатием, речами, процессиями, церемониями, - то возникает чувство бессмысленности и пустоты. Ритуал призван обеспечить переживание порядка, формы, целенаправленности. В психологических терминах можно сказать, что ритуал делает гештальт более ясным, обеспечивает большую определенность восприятия фигуры.»
Стоит, однако, заметить, что если в современном мире ритуал обеспечивает относительно большую ясность фигуры потребностей, то у примитивного индивида без участия группы выделение фигуры во многих случаях вообще не происходит. Исключенный из процесса совместного развития фигур, человек теряет понятную форму, в которой раньше переживались и выражались его базовые потребности. Он, как брошенный младенец, оказывается беспомощен в регуляции жизненной активности и осознании своих потребностей. Возбуждение-напряжение остается недифференцированным и не связанным с внешним миром. Такое возбуждение, как известно быстро трансформируется в интенсивную тревогу. Потеря связи с миром в таких случаях выражается иногда напрямую как потеря чувств: «…всемогущий Бог открывает уши людей, а в наказание они закрываются»
В обществах охотников и собирателей оформление потребностей не является личным процессом. Коллективными усилиями недифференцированное возбуждение и напряжение индивида оформляется в проекцию, и затем с этой проекцией разворачиваются отношения: ей приносят жертву, ее уничтожают в космической битве, с ней ведут диалоги и т.д. Так обеспечивается необходимая интеграция.
Утратив поддержку группы, человек теряет связь с проекциями, а значит, со значительной частью самого себя. Аборигены в таких случаях говорят, что человек потерял душу. Это представление разделяют совершенно разные народы, начиная с Австралии и Океании и заканчивая Сибирью. Марсель Мосс приводит отрывок из Маорийского песнопения, по которому можно представить себе переживания человека в такой ситуации:
Сверкающее солнце, ты остаешься еще на небе,
Покрывая пламенем твоих лучей вершину Пукухинау.
Оставайся там еще, о Солнце, пусть мы останемся вместе!
Увы, ты ничего не можешь сказать моя подруга (мать).
Вир (бог войны и наказаний) решил это иначе,
Он вонзил топор в мои кости и разъединил их,
Я разделан на куски, как ветка, оторванная
От своего ствола ударом, которая падая,
С треском ломается на куски…
Я сделал это. Я навел эту смерть
На себя, происходящего от бога
И сейчас, здесь, покинутый я
Лишен всякой помощи
Без души,
Сдавленный, истощенный
Поэтому тело
Поворачивается, чтобы умереть.
Структурное тождество «комы новорожденных» и «смерти Вуду» становиться еще более ясным при рассмотрении родительства в обществах охотников и собирателей. Потеря связи с миром и потеря души наиболее представлены там, где принято пренебрежительное отношение к детям, открытое пожелание детям смерти и практикуется детоубийство. Говоря конкретно об Австралийских аборигенах, следует отметить, что они еще не так давно имели обычай поедать своих детей в магических целях. Некоторые съедали каждого второго, при этом другие дети участвовали в пиршестве. Множество фактов говорящих о том, что это не единичный каннибальский курьез, собрано в работах антропологов с психоаналитической подготовкой Г. Рохейма, А. Хиплера. Впечатляющий обзор данных о рутинности небрежения и насилия над детьми в первобытных обществах представляет психоисторик Ллойд де Моз. Подтверждения данного тезиса можно найти даже у авторов, идеализирующих родительство в примитивных обществах. Так, например Маргарет Мид пишет, что у Манус, которые якобы обеспечивают «полную безопасность», половина детей от такой заботы умирает: «Это здоровые дети, пятидесяти процентная детская смертность обеспечивает это здоровье» У горных арапешей забота о том, чтобы детям ночью тепло, приводит к тому, что наутро они «видят своих младенцев с точками ожогов от искр»
Организация психологического поля взрослого индивида в таких обществах представляет собой нечто подобное психологическому полю ребенка первого года жизни. Узнавание и оформление потребностей индивида возложено на окружающих это, по сути - коллективное действие. Группа выполняет материнские функции по отношению к взрослым индивидам. Потеря связи с группой приводит к потере души, связи с миром. Характерно, что в обществах с «младенческим» типом организации поля, болезнь и смерть чаще понимается как результат зловредного колдовства наведенного кем – то другим, чем как результат смертного греха самого больного. Да и сам грех в таких случаях тоже есть результат «колдовства заставившего согрешить»
Несколько иная картина складывается в обществах, где от пренебрежения и детоубийства перешли к их эмоциональной и экономической эксплуатации. Примером такого общества является Самоа. М. Мид пишет: «Когда на Самоа ввели несколько месяцев обязательного обучения в государственных школах и дети должны были удалиться из дома на большую часть дня, это привело к полной дезорганизации хозяйства островитян…». На Самоа, после того как ребенка отнимают от груди, он передается на попечение какой-нибудь маленькой девочки в семье: «Главная нянька – обычно девочка шести – семи лет». Такие отношения, в которых от детей с раннего требуется любовь и забота по отношению к родителям не раз описаны в психотерапевтической литературе.
Складывается представление, что в примитивных обществах, группа делает для взрослого индивида то же, что мать делает для современных младенцев, к детям же проявить такое отношение они оказываются неспособны. Только потом, взрослые, получившие достаточную долю такого «группового родительства» могут перенести его на своих детей, понять их потребности и найти для них форму. Когда это происходит, повышается предельный уровень психического развития, возможный в данной культуре. Может быть, что вопреки утверждению Фрейда цивилизация развивается не по «пути отказа от инстинктов», а по пути все большего удовлетворения потребностей.
Список литературы:
З. Фрейд, Введение в психоанализ,
К Хорни, Невротическая личность нашего времени, М., 1997
Ф. Перлз, Гештальт подход и Свидетель терапии, М., 1998
Р.Лэнг, Разделенное «Я», М, 1999.
М. Мосс, Общества обмен личность М., 1996, С 223.
Ролло Мей, Смысл тревоги,
Ролло Мей, Терапия сегодня в кн. Эволюция психотерапии, М., 1998, Т.3. С 75.
Р.Шпиц, Первый год жизни, М., 2001.
Л.С. Выготский, Детская психология, М., 2000.
Э.Б. Тайлор, Первобытная культура, М., 1989.
М. Мид Культура и мир детства, С 176.
Там же С 236.
Geza Roheim, The Western Tribes of Central Australia: Childhood, The Psychoanalytic Study of Society № 2, 1969.
(c) Источник: GESTALTIST.RU
Начиная с работ З.Фрейда, в психотерапевтической литературе бытует мнение, что неврозы - это плата за культуру и цивилизацию. Невротическая личность объявляется приметой нашего времени. Ф. Перлз также разделяет это убеждение и утверждает, что современный западный человек – тревожащийся автомат, избегающий всякого возбуждения, по сути, глубоко невротичный.
Невроз при этом осмысляется как чрезмерное вторжение общества в естественное функционирование организма. Устройство нашего общества в ряде работ представляется как основной этиологический фактор множества неврозов и даже некоторых психозов. Однако, даже беглое знакомство с работами по этнографии традиционных обществ заставляет усомниться в этой догме современной психотерапии.
читать дальшеИменно в обществах, максимально далеких от западной цивилизации, экстремальное и непосредственное воздействие морального сознания на жизненные функции организма является нормой. Например, в работе «Физическое воздействие на индивида коллективно внушенной мысли о смерти» М. Мосс, изучавший такие факты на примере аборигенов Австралии и Новой Зеландии, пишет: «Навязчивая мысль о смерти, имеющая чисто социальное происхождение, без всякой примеси индивидуальных факторов, способна произвести такие умственные и физические разрушения, так подействовать на сознание и тело индивида, что вскоре вызывает его смерть без каких либо внешних или поддающихся обнаружению нарушений». В другой формулировке: «Это случаи смерти, наступающей внезапно и просто у многих индивидов лишь потому, что они знают или верят (что то же самое), что скоро умрут».
Человек почти неизбежно умирает в результате смертного греха или колдовства. Мысль эта с детства внушается и поддерживается постоянным давлением группы, воспитанием, самой структурой примитивного общества: «Анализ не обнаруживает никакого элемента воли, выбора, даже произвольного создания представлений у жертвы или же умственного расстройства индивида вне собственно коллективного внушения». Если невроз понимать как дезорганизующее вмешательство социальных факторов в жизнедеятельность организма, то можно сказать, что именно в «традиционных», «нецивилизованных» обществах неврозы приобретают тяжелое, злокачественное течение и заканчиваются смертью. Чем больше общество отличается от западной культуры, тем более часты и закономерны в нем такого рода явления».
Нельзя сказать, что психотерапевты совсем пропустили такой примечальный факт. Ролло Мей анализирует психологические механизмы «смерти вуду». Он отталкивается от выводов Кэннона, что физиологическим звеном этого фатального процесса является гипоксия органов и тканей вследствие перевозбуждения симпатоадреналовой системы и находит его психологическую составляющую - тревогу.
Однако Ролло Мей является одним из наиболее ярких выразителей идеи о невротическом характере современной цивилизации, называя 20 век «веком тревоги». Он пишет: «Идеальное общество должно создавать мифы и символы, чтобы помочь своим членам справляться с интенсивными чувствами вины, тревоги, отчаяния. Когда нет символов, имеющих трансцендентное значение, как в наши дни, люди лишаются тех специфических форм защиты, которые необходимы для преодоления жизненных кризисов: хронических болезней, потери работы, войн, смертей тех, кто был любим, страха смерти, тревоги, вины». Может быть, поэтому он не обращает внимания на то, что в стабильных «традиционных» обществах от тревоги и вины просто умирают, а не страдают многолетними неврозами как «в наши дни». Ведь именно высокая действенность тех самых мифов и символов и приводит к тому, что человек оказывается парализованным тревогой перед лицом угрозы его существованию. Конечно, факты подобного рода встречаются и современном западном мире, однако следует обратить внимание два важных обстоятельства.
Начнем с того, что в примитивных обществах смерть в результате колдовства-греха является социальной нормой и вполне закономерна. Известны случаи, когда люди умирали тысячами в своих домах из-за нарушения своего тапу.
Во- вторых, и в наши дни такие факты проявляются в группах, отличающихся особым типом социальной организации, напоминающем «традиционные» общества. Есть правда еще одна сфера современной жизни западного общества, где подобные феномены возникают в качестве особого рода патологии. Рене Шпиц показал, что новорожденный иногда впадает в состояние комы и затем умирает, если мать открыто желает, чтобы его не было. Это наблюдение ясно показывает, что смерть в результате отвержения возникает при максимальном слиянии социального и физиологического функционирования. Такое слияние естественно имеет место у младенца.
В рассматриваемых здесь примитивных обществах с жертвой колдовства обращаются как с уже мертвым. Этот факт подмечают такие разные антропологи как М. Мосс и Э.Тайлор, физиолог У. Кэннон и психотерапевт Ролло Мей. Мало того, если кто-то из окружающих попробует действовать как-то иначе, он сам навлечет на себя смертоносное колдовство и станет объектом такого – же обращения.
Сходство ситуаций очевидно - описанные Р. Шпицем матери обращаются со своим ребенком как с неживым предметом или мертвым телом.
Можно предположить, что примитивный человек, так же как и младенец, фактически постоянно нуждается в том, чтобы окружающие поддерживали его сознавание себя живым существом. Связывание внутренних состояний и потребностей с возможностями окружающего мира происходит в основном через групповое ритуальное действие: «Высшая концентрация, подобная той, которая соответствует доминирующей потребности выживания, требуется и достигается благодаря торжественности и благоговению». Ф. Перлз пишет о том, какую роль ритуал все еще играет в современном обществе:
«Если важное событие не отмечается каким-нибудь подобающим ритуалом, - тостом, рукопожатием, речами, процессиями, церемониями, - то возникает чувство бессмысленности и пустоты. Ритуал призван обеспечить переживание порядка, формы, целенаправленности. В психологических терминах можно сказать, что ритуал делает гештальт более ясным, обеспечивает большую определенность восприятия фигуры.»
Стоит, однако, заметить, что если в современном мире ритуал обеспечивает относительно большую ясность фигуры потребностей, то у примитивного индивида без участия группы выделение фигуры во многих случаях вообще не происходит. Исключенный из процесса совместного развития фигур, человек теряет понятную форму, в которой раньше переживались и выражались его базовые потребности. Он, как брошенный младенец, оказывается беспомощен в регуляции жизненной активности и осознании своих потребностей. Возбуждение-напряжение остается недифференцированным и не связанным с внешним миром. Такое возбуждение, как известно быстро трансформируется в интенсивную тревогу. Потеря связи с миром в таких случаях выражается иногда напрямую как потеря чувств: «…всемогущий Бог открывает уши людей, а в наказание они закрываются»
В обществах охотников и собирателей оформление потребностей не является личным процессом. Коллективными усилиями недифференцированное возбуждение и напряжение индивида оформляется в проекцию, и затем с этой проекцией разворачиваются отношения: ей приносят жертву, ее уничтожают в космической битве, с ней ведут диалоги и т.д. Так обеспечивается необходимая интеграция.
Утратив поддержку группы, человек теряет связь с проекциями, а значит, со значительной частью самого себя. Аборигены в таких случаях говорят, что человек потерял душу. Это представление разделяют совершенно разные народы, начиная с Австралии и Океании и заканчивая Сибирью. Марсель Мосс приводит отрывок из Маорийского песнопения, по которому можно представить себе переживания человека в такой ситуации:
Сверкающее солнце, ты остаешься еще на небе,
Покрывая пламенем твоих лучей вершину Пукухинау.
Оставайся там еще, о Солнце, пусть мы останемся вместе!
Увы, ты ничего не можешь сказать моя подруга (мать).
Вир (бог войны и наказаний) решил это иначе,
Он вонзил топор в мои кости и разъединил их,
Я разделан на куски, как ветка, оторванная
От своего ствола ударом, которая падая,
С треском ломается на куски…
Я сделал это. Я навел эту смерть
На себя, происходящего от бога
И сейчас, здесь, покинутый я
Лишен всякой помощи
Без души,
Сдавленный, истощенный
Поэтому тело
Поворачивается, чтобы умереть.
Структурное тождество «комы новорожденных» и «смерти Вуду» становиться еще более ясным при рассмотрении родительства в обществах охотников и собирателей. Потеря связи с миром и потеря души наиболее представлены там, где принято пренебрежительное отношение к детям, открытое пожелание детям смерти и практикуется детоубийство. Говоря конкретно об Австралийских аборигенах, следует отметить, что они еще не так давно имели обычай поедать своих детей в магических целях. Некоторые съедали каждого второго, при этом другие дети участвовали в пиршестве. Множество фактов говорящих о том, что это не единичный каннибальский курьез, собрано в работах антропологов с психоаналитической подготовкой Г. Рохейма, А. Хиплера. Впечатляющий обзор данных о рутинности небрежения и насилия над детьми в первобытных обществах представляет психоисторик Ллойд де Моз. Подтверждения данного тезиса можно найти даже у авторов, идеализирующих родительство в примитивных обществах. Так, например Маргарет Мид пишет, что у Манус, которые якобы обеспечивают «полную безопасность», половина детей от такой заботы умирает: «Это здоровые дети, пятидесяти процентная детская смертность обеспечивает это здоровье» У горных арапешей забота о том, чтобы детям ночью тепло, приводит к тому, что наутро они «видят своих младенцев с точками ожогов от искр»
Организация психологического поля взрослого индивида в таких обществах представляет собой нечто подобное психологическому полю ребенка первого года жизни. Узнавание и оформление потребностей индивида возложено на окружающих это, по сути - коллективное действие. Группа выполняет материнские функции по отношению к взрослым индивидам. Потеря связи с группой приводит к потере души, связи с миром. Характерно, что в обществах с «младенческим» типом организации поля, болезнь и смерть чаще понимается как результат зловредного колдовства наведенного кем – то другим, чем как результат смертного греха самого больного. Да и сам грех в таких случаях тоже есть результат «колдовства заставившего согрешить»
Несколько иная картина складывается в обществах, где от пренебрежения и детоубийства перешли к их эмоциональной и экономической эксплуатации. Примером такого общества является Самоа. М. Мид пишет: «Когда на Самоа ввели несколько месяцев обязательного обучения в государственных школах и дети должны были удалиться из дома на большую часть дня, это привело к полной дезорганизации хозяйства островитян…». На Самоа, после того как ребенка отнимают от груди, он передается на попечение какой-нибудь маленькой девочки в семье: «Главная нянька – обычно девочка шести – семи лет». Такие отношения, в которых от детей с раннего требуется любовь и забота по отношению к родителям не раз описаны в психотерапевтической литературе.
Складывается представление, что в примитивных обществах, группа делает для взрослого индивида то же, что мать делает для современных младенцев, к детям же проявить такое отношение они оказываются неспособны. Только потом, взрослые, получившие достаточную долю такого «группового родительства» могут перенести его на своих детей, понять их потребности и найти для них форму. Когда это происходит, повышается предельный уровень психического развития, возможный в данной культуре. Может быть, что вопреки утверждению Фрейда цивилизация развивается не по «пути отказа от инстинктов», а по пути все большего удовлетворения потребностей.
Список литературы:
З. Фрейд, Введение в психоанализ,
К Хорни, Невротическая личность нашего времени, М., 1997
Ф. Перлз, Гештальт подход и Свидетель терапии, М., 1998
Р.Лэнг, Разделенное «Я», М, 1999.
М. Мосс, Общества обмен личность М., 1996, С 223.
Ролло Мей, Смысл тревоги,
Ролло Мей, Терапия сегодня в кн. Эволюция психотерапии, М., 1998, Т.3. С 75.
Р.Шпиц, Первый год жизни, М., 2001.
Л.С. Выготский, Детская психология, М., 2000.
Э.Б. Тайлор, Первобытная культура, М., 1989.
М. Мид Культура и мир детства, С 176.
Там же С 236.
Geza Roheim, The Western Tribes of Central Australia: Childhood, The Psychoanalytic Study of Society № 2, 1969.
(c) Источник: GESTALTIST.RU