30.12.2013 в 10:57
Пишет Легионер в отставке:Тайное и явное в отношениях с окружающими (Тень и Персона)
Год издания и номер журнала: 2010, №1
Автор: Стайн М.
Комментарий: Глава из книги М. Стайна (2010). «Юнговская карта души: Введение в аналитическую психологию», вышедшей в свет в издательстве Когито-Центр
То, что психика состоит из нескольких частей с центром в сознании, явилось одним из самых ранних наблюдений Юнга, которому он позднее дал теоретическое обоснование. Это целая внутренняя вселенная, включающая в себя не одну планету, а целую солнечную систему и даже больше. Говоря о человеке, мы подразумеваем его личность, но фактически имеем дело с множеством субличностей.
Юнг детально описал эти части личности. Прежде всего, это эго-комплекс; среди других, менее значимых комплексов, наиболее заметными и влиятельными являются отцовский и материнский комплексы; здесь также можно обнаружить множество архетипических образов и констелляций. По существу, мы состоим из потенциально разнонаправленных установок, которые легко вступают в противоречие друг с другом, создавая основу для конфликта, который может вести к невротическому типу личности. В этой главе я опишу пару таких дивергентных (противостоящих друг другу) субличностей: Тень и Персону. Эти комплементарные структуры есть в каждой развитой человеческой психике. Их названия происходят от достаточно конкретных объектов чувственного опыта. Тень — это образ нас самих, который скользит позади нас, когда мы движемся к свету. Персона, ее противоположность, обязана своим названием маске актера в Древнем Риме; это личина, которую мы надеваем при встрече с другими или с окружающим нас миром.
В начале жизни личность существует в виде недифференцированной целостности, скорее потенциальной, чем реальной. По мере развития эта целостность дифференцируется и разделяется на части. Возникает эго-сознание, которое по мере роста оставляет позади большую часть всей Самости, которая с этого момента становится «бессознательным». Бессознательное также структурируется в своего рода материальные кластеры вокруг имаго или образов, интернализаций и травматического опыта, формируя субличности и комплексы. Комплексы (как упоминалось в главе 2) являются автономными и по-своему разумными. Они связывают некоторое количество психической энергии и обладают собственной волей.
Тень Эго
читать дальшеТень является одним из психических бессознательных факторов, неподконтрольных Эго. Фактически Эго даже не подозревает, что само отбрасывает тень. Юнг использовал термин Тень для обозначения психической реальности, которую относительно просто понять на уровне представления, но гораздо труднее постичь практически и теоретически. Он хотел указать на вопиющую несознательность, которую демонстрирует большая часть людей. И чем ссылаться на Тень как на комплекс, гораздо полезнее обращать внимание на те психологические черты и качества, которые находятся «в тени» (т.е. спрятаны на заднем плане, во тьме) или «затенены». Какие?либо части личности, которые в норме принадлежали бы Эго, будучи интегрированы с ним, в силу когнитивного или эмоционального несоответствия вытесняются, попадая в Тень. Специфическое содержание Тени может меняться в зависимости от установок Эго и степени его дефензивности. Обычно Тень аморальна или, по меньшей мере, имеет плохую репутацию, то есть содержит те черты личностной природы, которые противоречат правилам и моральным устоям общества. Тень — это бессознательная сторона процессов Эго: намерений, воли, защит. Это, так сказать, оборотная сторона Эго.
Любое Эго отбрасывает Тень. Это неизбежно. Приспосабливаясь к миру, Эго непреднамеренно возлагает на Тень действия, осуществляя которые может попасть в моральный конфликт. Без ведома Эго эти защитные и самосохраняющие процессы погружены во мрак. Работу Тени можно сравнить с деятельностью секретной шпионской службы, о которой глава государства ничего не знает и потому может снять с себя ответственность за ее грязные дела. Хотя интроспекция может в какой-то мере привести к осознанию теневых процессов Эго, однако собственные защитные механизмы Эго, направленные против такого осознания, настолько эффективны, что лишь немногим удается их преодолеть. Поэтому гораздо полезнее для понимания ваших затененных качеств попросить близких друзей или спутника жизни честно рассказать вам, как они вас воспринимают.
Если достаточно глубоко проследить корни наших желаний, намерений, выборов, мы окажемся в темной и холодной области, и нам станет очевидным, что наше Эго в своей затененной части может быть чрезвычайно эгоистичным, самоуверенным, бесчувственным и склонным к манипуляциям. Перед нами окажется чистейший эгоист, любой ценой стремящийся достичь власти и удовольствий. Это средоточие мрака внутри Эго является точным определением того человеческого зла1, каким оно предстает в мифах и литературе. Фигура Яго в шекспировском «Отелло» может служить классическим примером. Тень — это место обитания всех смертных грехов. Юнг отождествлял фрейдовское понятие Ид с тенью.
Если теневые черты в какой-то степени становятся осознанными и интегрируются в личность индивида, он предстает весьма непохожим на обычного среднего человека. Большинство людей не знают, что они довольно эгоцентричны и эгоистичны, и хотят казаться бескорыстными и неподвластными своим желаниям. Они стремятся скрывать неприглядные черты от других и себя самих за фасадом, который демонстрирует их деликатность, рассудительность, эмпатию и радушие. Исключением из этих социальных норм являются те, кто сформировал «отрицательную идентичность» — белые вороны, которые гордо демонстрируют свою жадность и агрессивность на публике, в то время как в скрытой теневой части они являются чувствительными и сентиментальными. Другим исключением являются те, кому нечего терять,— отъявленные преступники и социопаты. Некоторые пресловутые личности, вроде Сталина и Гитлера, достигли такой власти, что могли без ограничений потворствовать своим дьявольским страстям. Большинство же людей считают себя порядочными и ведут себя в соответствии с правилами, принятыми в обществе, а их теневые стороны случайно всплывают в сновидениях либо в критических ситуациях. Теневая сторона Эго проявляется и у них, но лишь через бессознательное, которое манипулирует окружающими и психикой таким образом, чтобы определенные желания и потребности удовлетворялись социально приемлемым способом. То, чего хочет Эго в своей теневой части, не обязательно плохо само по себе, и Тень, однажды осознанная, перестает быть такой ужасной, какой представлялась.
Эго не переживает свою Тень непосредственно. Оставаясь неосознаваемой, она проецируется на других. Если вас, например, раздражает чистой воды эгоист, такая реакция обычно означает, что на него проецируется неосознаваемое теневое содержание. Конечно, другой человек должен предоставить вам «крючок» для проекции Тени, потому что в таких сильных эмоциональных реакциях всегда присутствует смесь проекции и реального восприятия. Дефензивный или психологически наивный человек будет настаивать на том, что он видит истину, и игнорировать проективную часть. Эта защитная стратегия, безусловно, лишает его возможности использовать свой опыт для осознания теневых черт и их интеграции. Вместо этого дефензивное Эго настаивает на собственной правоте и выступает в роли невинной жертвы или простого наблюдателя. В то время как Эго чувствует себя невинным агнцем, другой человек является для него монстром. В этом заключается механизм создания козлов отпущения.
Сотворение Тени
Конкретное содержание и качества, из которых строится Тень, выбираются в процессе развития Эго. То, что отклоняется эго-сознанием, попадает в Тень, а то, что принимается, с чем оно отождествляется, становится частью его самого и Персоны. Тень характеризуется теми чертами и качествами, которые несовместимы с эго-сознанием и Персоной. Тень и Персона — обе эти «личности», чуждые Эго,— существуют в психике наряду с осознаваемой личностью, которой, по нашему мнению, мы являемся. Официальная, «публичная личность», которую Юнг назвал Персоной, более или менее тождественна эго-сознанию и формирует психосоциальную идентичность человека. Но она, так же как и Тень, чужда Эго, хотя Эго более спокойно и «лояльно» относится к ней, так как она более совместима с социальными нормами. Теневая личность скрыта из виду и проявляется лишь при особых обстоятельствах. Мир в большей или меньшей степени пребывает в неведении относительно существования этой субличности. Персона же более очевидна. Она каждодневно исполняет функцию приспособления к окружающему социальному миру. Тень и Персона подобны двум братьям (для мужчины) или сестрам (для женщины); один — на людях, а другой — затворник. Они противоположны друг другу. Если один из них блондин, другой брюнет; один — рационален, другой — эмоционален. Нарцисс и Голдмунд, доктор Джекил и мистер Хайд, Каин и Авель, Ева и Лилит, Афродита и Гера — фигуры, которые составляют такие пары противоположностей. Одна дополняет или чаще противостоит другой, и все же они подобны близнецам.
Персона — это та личность, которой мы становимся в результате аккультурации, обучения и приспособления к нашему физическому и социальному окружению. Я упоминал, что Юнг позаимствовал этот термин из римского театра, где Персона являлась названием актерской маски. Надевая маску, актер принимает на себя определенную роль в драме, его голос проходит сквозь щель, прорезанную на маске. С психологической точки зрения, Персона является функциональным комплексом, чья функция состоит как в утаивании, так и в демонстрации сознательных мыслей и чувств человека другим. Как комплекс Персона обладает значительной автономией и не находится под полным контролем Эго. Играя свою роль много раз, актер проговаривает ее, часто просто механически повторяя заученные слова. Если вас кто-то спросит дождливым утром: «Как дела?», вы, не задумываясь, ответите: «Нормально, а как у вас?» Персона упрощает случайные контакты и сглаживает возможные неловкости и социальное напряжение.
Тень как дополняющий функциональный комплекс является своего рода антиперсоной. Тень можно воспринимать как субличность, которая желает делать то, чего личность себе не позволяет. Мефистофель в гетевском «Фаусте» — классический пример фигуры Тени. Фауст стал скучным интеллектуалом, который все видел, прочел все ученые книги, изучил все, что хотел знать, и теперь утратил волю к жизни. Он подавлен и помышляет о самоубийстве, и вдруг дорогу ему перебегает маленький черный пудель, который превращается в Мефистофеля. Мефистофель соблазняет Фауста бросить ученые занятия и отправиться с ним в мир, чтобы познать другую, чувственную сторону жизни. Он знакомит Фауста с его подчиненными функциями — ощущением и чувством, с трепетом и страстью его спящей сексуальности. Это та часть жизни, которая не допускалась его Персоной профессора и интеллектуала. В сопровождении Мефистофеля Фауст проходит через то, что Юнг назвал энантиодромией — переходом личности в противоположный ей тип. Он принял в себя Тень и действительно на время отождествился с ее энергиями и качествами.
Для Эго, которое отождествилось с Персоной и приняло ее ценности и качества, Тень имеет привкус непристойности и зла. Мефистофель воплощает зло — чистую, умышленную, преднамеренную деструктивность. Но на Фауста столкновение с Тенью оказало трансформирующее воздействие. Он нашел новую энергию, отбросил скуку, погрузился в мир приключений, приобретя в результате более полное знание жизни. Проблема интеграции Тени — одна из наиболее сложных моральных и психологических проблем. Если человек всячески избегает Тени, его жизнь становится правильной, но в ней нет полноты. Открывая для себя переживание Тени, человек, напротив, соприкасается с аморальным, но достигает большей полноты. Это поистине сделка с дьяволом. Таковадилемма Фауста и вместе с тем коренная проблема человеческого существования. В случае Фауста его душа в конечном итоге была спасена, но лишь милостью Бога.
Персона
В своих трудах Юнг подробно не описывал Тень, однако дал интересное и детальное описание Персоны. Опираясь на него, мы можем также извлечь определенную информацию о Тени и ее констелляции в личности. Сейчас я попробую как можно ближе передать то, что Юнг писал о Персоне, ее формировании и месте в психике.
Юнг ввел это понятие в фундаментальной работе «Психологические типы», вышедшей в 1921 году. В главе «Определения» он пытался как можно точнее сформулировать термины, как заимствованные им из психоанализа и психологии, так и специально созданные для аналитической психологии. Что касается психологии и психоанализа, то приоритет в отношении термина Персона принадлежит Юнгу. Параграф 48, один из самых объемных в этой главе, посвящен понятию душа, и в нем также речь идет о Персоне. Юнг размышляет о двух взаимодополняющих структурах: Персоне и Аниме. Я вернусь к этому вопросу в следующей главе.
Сегодня термин Персона прочно вошел в словарь психологии и современной культуры. Он стал достоянием обыденного языка, часто употребляется в газетах и литературных теориях. Но он означает Персону, которая предъявляется, а не Персону как реальность. Персона как психологический и социальный конструкт была приспособлена для определенных целей. Юнг выбрал этот термин для своей психологической теории, поскольку необходимо было разобраться с ролями, которые мы обычно играем в обществе. Его интересовало, как люди приходят к определенным жизненным ролям, приспосабливаются к коллективным нормам, следуют социальным и культурным стереотипам вместо того, чтобы осознать свою уникальность и жить согласно ей. Безусловно, это человеческое свойство, род мимикрии, было известно давно. Юнг только обозначил его и ввел в свою теорию психики.
Определяя Персону, Юнг указывает на те психологические и психиатрические исследования, которые показали, что человеческая личность — это комплекс, который при определенных обстоятельствах может распадаться на части, и что внутри нормальной человеческой психики сосуществует множество субличностей. Однако «очевидно, что такая множественность личности никогда не проявляется у нормального индивидуума»2. Другими словами, поскольку мы не являемся в клиническом смысле «множественными личностями», мы можем проявлять лишь «некоторые признаки личностной расщепленности»3. Нормальный человек всего лишь менее проявленная версия того, что мы встречаем в психопатологии. «Если понаблюдать за одним человеком поближе в разных ситуациях, можно увидеть, как по мере перехода от одного окружения к другому в его личности происходят поразительные перемены <…> ангел для чужих, черт для своих»4. На людях такой человек приветлив, хлопает по спине, радостно жмет руку, добродушен, открыт, все время шутит; дома же брюзжит, сидит с кислой миной, не разговаривает с детьми, прячется за газетой, запросто может обозвать или оскорбить. Поведение зависит от ситуации. История о мистере Джекиле и докторе Хайде представляет крайнюю степень такой зависимости. Другое произведение на эту тему — «Портрет Дориана Грея»; его главный герой держит на чердаке свой портрет. Старится не он, а портрет, являя его истинную природу и характер, а он продолжает появляться на публике без морщин, молодой и изящный.
Юнг размышляет о поразительной способности людей подстраиваться под социальное окружение. Люди обычно очень чувствительны к ожиданиям окружающих. Юнг подчеркивает, что в привычном окружении, например, в семье, в школе, на работе, ожидается, что человек будет придерживаться определенной установки. Под «установкой» Юнг понимает «априорную ориентацию на конкретную вещь вне зависимости от того, представлена она в сознании или нет»5. Установка может быть латентной и бессознательной, но она постоянно действует как ориентир для человека в какой-либо ситуации или окружении. Далее установка является «комбинацией психических факторов или содержаний, которые <…> посылают действие в том или ином направлении»6. Таким образом, установка — это свойство характера. Чем дольше она сохраняется и чем чаще используется для того, чтобы соответствовать требованиям окружения, тем более привычной становится. Как выразился бы бихевиорист, чем чаще поведение или установка подкрепляется окружением, тем более укорененной она становится. Людей можно приучить проявлять определенное поведение в конкретном окружении и тем самым реагировать на знакомые стимулы и сигналы так, как их учили. Если установка полностью сформирована, то единственное, что требуется, чтобы запустить поведение,— это подходящий сигнал или триггер. Юнг написал об этом в 1920 году, когда бихевиоризм только начал распространяться в Северной Америке благодаря работам Джона Уотсона (его первая крупная публикация появилась в 1913 году).
В отличие от людей, живущих и работающих в деревне или на природе, где среда достаточно унифицирована, жизнь образованных горожан делится на две совершенно различные сферы — домашний круг и публичный мир. Во времена Юнга в Европе это в большей степени относилось к мужчинам, чем к женщинам. Мужчины того времени и культуры работали в одном окружении, а жили в другом, они должны были реагировать на совершенно разные знаки, принадлежавшие разным мирам. «Эти две абсолютно разных среды требовали следования двум абсолютно разным установкам, которые зависели от степени идентификации Эго с установкой на данный момент, что вызывало двойственность характера».
Один мой друг работает на государственной службе в должности менеджера среднего звена, поэтому он должен соблюдать общепринятые нормы, подражая поведению сотрудников и внешне разделяя их ценности. Его офис — это сообщество; определив, какой линии поведения следует придерживаться, он информирует своих подчиненных о том, что они должны разделять либеральные ценности. Мой друг говорит, что на рабочем месте играет эту роль легко и просто, но, когда остается один дома и смотрит телевизор, его реакции совсем другие. Он превращается в ультраконсерватора. На работе он образованный и либеральный современный мужчина. У его Эго, тем не менее, нет особой идентификации с позицией окружения. У него функциональная Персона: он легко надевает и снимает ее, не идентифицируясь с ней. Мой друг прекрасно это осознает.
Чаще, однако, Эго идентифицируется с Персоной. Психологический термин идентификация указывает на способность Эго принимать внешние объекты, установки и людей и сливаться с ними. Это более или менее бессознательный процесс. Можно обнаружить, что кто-то непредумышленно копирует другого. Он, возможно, даже не замечает этого, но другие видят это подражание. В принципе можно сказать, что Эго достаточно отделено от Персоны, но в реальной жизни такое бывает нечасто, потому что Эго стремится идентифицироваться с ролями, которые оно играет в жизни. «Домашний характер, как правило, руководствуется эмоциями и легко идет на уступки во имя комфорта и согласия; довольно часто встречается мужчина, который на людях энергичен, упрям, безжалостен, а в лоне семьи проявляет покладистость, становится мягким, даже слабым. Где же его истинная личность? Часто на этот вопрос ответить невозможно»8.
Все-таки идентификация с Эго всегда больше, чем с Персоной. Персона — это своего рода оболочка той стороны Эго, которая обращена к социуму. Но люди обычно все же признают различие между играемой ролью и истинной внутренней идентичностью. Ядро Эго архетипично, точно так же как индивидуально и личностно. Это спокойная, маленькая точка рефлексии, центр Я. Архетипическая сторона эго-ядра — чистое «Я есть», самостность (см. главу 1).
С личностной стороны Эго проницаемо для влияния внешних сил. Эти силы, проникая в Эго, отодвигают Самость, давая Эго возможность идентификации с новым содержанием. Это процесс «обучения» Эго. Мы узнаем наше имя. После этого мы становимся нашим именем, мы отождествляемся с тем, как оно звучит. Потом Эго идентифицируется с Персоной и чувствует себя ею. Потом я есть мое имя; Я — сын моего отца и матери, брат сестры. Если уж произошла идентификация, то я уже не просто «тот, кто я есть», но я — Мюррей Стайн, родившийся тогда-то и тогда-то, с конкретной личной историей. Это тот, кем я являюсь сейчас. Я связан с воспоминаниями, с сотворением моей жизни, истории, с некоторыми качествами. Таким образом, чистая «самостность» — архетипическая частица, она может перестать быть видимой или даже исчезнуть, спрятаться от сознания. Тогда человек действительно зависит от Персоны в своей идентичности и чувстве реальности, не говоря уже об ощущении собственной ценности и принадлежности.
Это ощущение тоже может меняться во времени. В одних случаях можно находиться в чистом переживании «самостности», не идентифицируясь ни с чем конкретным, в других — идентифицироваться с некоторым содержанием или с качествами, связанными с персоной. Т.С. Элиот сказал однажды о кошках, что у них три имени: одно, которое знают все, другое только для избранных, и третье, известное только ей. Первое и второе относятся к Персоне, а третье — к архетипическому ядру.
Два источника Персоны
Юнг обнаружил два источника Персоны. «В соответствии с условиями и требованиями общества социальная личность ориентируется, с одной стороны, на ожидания и требования общества, с другой — на социальные задачи и желания самого человека»9. Первый источник — ожидания и требования окружения — включает, во?первых, необходимость быть человеком определенного сорта, вести себя согласно социальным обычаям группы, а также иметь некоторые представления о природе реальности (например, соглашаться с определенными религиозными учениями). Второй источник — это социальные стремления и амбиции самого человека. Для того чтобы общество могло влиять на поведение и установки человека, он должен стремиться принадлежать к обществу. Эго должно быть мотивировано принимать такие роли и черты, которые общество требует и предлагает в ином случае их просто избегать. Идентификация вообще не возникнет. Для того чтобы начала формироваться Персона, между человеком и обществом должно быть достигнуто согласие. Иначе человек будет жить изолированно на периферии культуры, оставаясь навсегда своего рода трудным подростком во взрослом мире. Это нечто другое, нежели герой?бунтарь, который идет своим путем и игнорирует социальные нормы. Это еще один вид Персоны, который предполагается всеми обществами и группами. Существует множество ролей, которые можно играть.
Вообще чем престижнее роль, тем сильнее стремление к идентификации с ней. Люди обычно не отождествляются с ролями Персоны, относящимися к низшим классам, например с мусорщиком или дворником, или даже с ролями среднего класса, такими как менеджер или директор. А если кто?то и идентифицируется, то зачастую шутя. Эти виды деятельности имеют свою ценность и достоинства, однако они не предполагают, чтобы ими гордились на людях, так что соблазн идентифицировать себя с ними невелик. Ролевая идентификация обычно мотивируется честолюбием и социальными стремлениями. Например, человек, избранный в Сенат США, получает роль, обладающую высокой коллективной ценностью и огромным престижем. С этой ролью приходят известность, почести и слава, человек, ставший сенатором, имеет тенденцию сливаться с этой ролью до такой степени, что ожидает, что даже его близкие друзья будут демонстрировать ему явное уважение. Рассказывают, что после избрания Джона Кеннеди президентом члены его семьи стали называть его господином Президентом.
В автобиографическом фильме Ингмара Бергмана «Фанни и Александр» маленький мальчик Александр вступает в конфликт с жестоким, эмоционально отстраненным и холодным епископом, у которого сильна идентификация с религиозной Персоной. В одном из эпизодов фильма епископ видит сон, в котором он пытается сорвать маску со своего лица, но она не отстает, наконец ему удается сорвать ее вместе с лицом. Эго священника полностью слилось с его Персоной, поскольку эта роль гарантирует реализацию его личных стремлений в жизни. Епископ, без сомнения, занимает высокое положение в обществе. Точно так же врачи, военные, члены королевской семьи являются избранными особами, которые привлекают сильные идентификации. Тем не менее этот епископ в своем кошмаре пытается сорвать маску с лица. Почему?
Отношения Эго с Персоной сложны, потому что у этих двух функциональных комплексов противоположные цели. Фундаментальное направление развития Эго ведет к сепарации и индивидуации, к достижению позиции, в первую очередь, за пределами бессознательного, а затем за пределами семейного окружения. В Эго присутствует сильное движение в направлении автономии, к Самости, которая может функционировать независимо. В то же время другая часть Эго, где находятся корни Персоны, движется в противоположном направлении, к взаимоотношениям и приспособлению к объективному миру. В Эго присутствуют две противоположные тенденции: потребность в сепарации и независимости и потребность в принадлежности и связи с другими. Радикальное стремление Эго к сепарации/индивидуации часто таится в тени, поскольку представляет угрозу как для групповой жизни, так и для спокойного существования самого человека. Объективно каждый из нас нуждается в других людях, чтобы выжить физически и психологически. Движение Эго в сторону отношений и адаптации к сегодняшнему окружению, которое необходимо, чтобы обеспечить выживание, дает возможность проявиться Персоне. И затем Персона становится самопрезентацией человека в мире.
Развитие Персоны
Конфликт в Эго между индивидуацией/сепарацией и социальной конформностью создает почву для базисной тревожности Эго. Каким образом быть независимым, уникальным, индивидуальным и одновременно быть принимаемым и желанным для других людей, соответствовать их взглядам и потребностям? Таким образом, очевидно, что между развитием Эго и Персоны заключен источник фундаментального конфликта. На этапе взросления есть надежда, что и Эго, и Персона получили достаточное развитие, так что двойственные потребности Эго в независимости и принадлежности были удовлетворены, и в то же время Персона добилась необходимой адаптации, чтобы Эго могло жить в реальном мире. По всей видимости, гении, такие как Вагнер, Бетховен, Пикассо, были исключениями из правила, ведь их дар давал им право в высшей степени быть самими собой. Им прощалось очень многое, поскольку они компенсировали крайности своего поведения тем, что подарили миру великие произведения.
Эго выбирает Персону для идентификации непреднамеренно. Люди оказываются в окружении, где им необходимо выжить, и большинство из них старается выдвинуться. Важными факторами являются наличие старших братьев или сестер и пол. Маленькие мальчики или девочки наблюдают за другими детьми и подражают им. Маленькие девочки, примеряя материнскую одежду, копируют также установки матери. Маленькие мальчики тоже иногда примеряют мамино платье, и родителей это беспокоит, ведь одежда представляет Персону. Маленькие мальчики чаще подражают отцам и братьям, нося кепку, важничая и фыркая, как они. Пол — это один из важных факторов, по которым мы выделяем себя и строим свою Персону с малых лет. Малыш понимает, что отношение к нему зависит от того, насколько его поведение соответствует требованиям его пола. Для одних это проходит вполне естественно, в других случаях нет. Иногда Персона является подходящей, а иногда нет. В конечном счете формируется, по крайней мере, адекватная установка в терминах привлекательности для противовположного пола. (Более подробно вопросы пола и половой идентичности обсуждаются в следующей главе.)
В развитии Персоны есть две потенциальные ловушки. Первая — это чрезмерная идентификация с ней. Человек становится слишком заинтересованным в том, чтобы нравиться людям и приспосабливаться к социуму, он считает, что этот сотворенный имидж и есть вся его личность. Другая ловушка заключается в том, что человек не уделяет достаточно внимания внешнему миру, интересуясь происходящим исключительно внутри (то, что Юнг описывает как одержимость Анимой/Анимусом). Такой человек занят своими желаниями, фантазиями, импульсами и бывает настолько захвачен внутренней реальностью и идентифицируется с ней, что не замечает других людей. Вследствие этого он часто бывает неделикатным, слепым и невнимательным к другим и изменяет свое отношение только в результате ударов судьбы.
Развитие Персоны — типичная проблема подросткового периода и взросления, когда внутренний мир человека наполнен желаниями, фантазиями, импульсами, идеализмом и мыслями, с одной стороны, а с другой, испытывает сильное давление со стороны сверстников, связанное с необходимостью вписываться в их среду. Принадлежность к более широкому социальному миру может выглядеть очень примитивно, неустойчиво в силу идентификации с групповыми ценностями и психологией толпы. Такая идентификация с группой сверстников вынуждает подростка освобождаться от влияния родителей, что является необходимым шагом к зрелости. В то же время подросток почти не знает объективного мира и живет фантазией непобедимости. Для описания сочетания гипертрофии внутреннего мира и неприспособленности к миру внешнему у подростков часто применяются такие понятия, как инфляция и грандиозность. Некоторые подростки, наоборот, чрезмерно увлечены взрослыми ценностями и ожиданиями. Одеваясь в рубашки, застегнутые на все пуговицы, нося портфели и дипломаты, эти подростки в 15 лет обсуждают свое вступление в коллегию адвокатов. Они настолько адаптировались к ожиданиям своей семьи и культуры, что личностная идентичность почти не развита. В результате они могут стать просто фигурой, воплощающей культурные стереотипы, жертвами преждевременной адаптации.
Персона развивается как у интровертов, так и у экстравертов, оба типа должны как-то соотноситься с миром объектов. Однако этот процесс проще для экстравертов. Экстравертированное либидо переходит на объект и остается там. Экстраверты вступают в отношения с объектом без особой суеты и трудностей. У интровертов внимание и психическая энергия удаляются от объектов, но затем возвращаются к субъекту, создавая более сложное отношение к объектам. Объект — это не только то, что существует вне психики, но для интроверта он также существует в глубинах психики. Привязанность является еще более сложным процессом. Экстраверты проще находят подходящую Персону. Они непринужденнее обращаются с объективным миром, так как он не представляет угрозы их сокровенным чувствам. Персона интроверта более двойственная, застенчивая и сомневающаяся и изменяется в зависимости от окружения.
И все?таки для каждого Персона должна связывать его с объектами и защищать субъект. В этом ее двойная функция. Интроверт может хорошо общаться с несколькими людьми, в большой группе такие люди зажимаются, исчезают, и Персона часто чувствует себя неадекватно, особенно с незнакомыми и в ситуациях, когда человек не играет определенной роли. Вечеринки для него — просто пытка, но, играя роли на сцене, он может получать большое удовольствие. Многие известные актеры и актрисы в большой степени интроверты. В частной жизни они могут быть застенчивы, но, выступая на публике, чувствуют себя защищенно и выглядят как большинство экстравертированных типов.
Персона, используемая творчески в контексте выраженного психологического развития, может как открыто выражать, так и скрывать аспекты личности. Адекватная Персона достаточно обширна, чтобы отражать не только социально приемлемые части своей личности, но и самые аутентичные черты. Человек может безо всякого ущерба идентифицироваться с Персоной, пока это является истинным выражением его личности. Конечно, она может меняться с возрастом, с новым этапом жизни появляется и новая Персона. Например, общительный экстраверт может стать более интровертированным после 50 или 60 лет. С годами приходит понимание разницы в ощущениях, когда, с одной стороны, Персона истинна, честна, а с другой, когда ты полностью бессознательно идентифицируешься с ней.
Существенно то, что Персона является психической «кожей» Эго, и это не только продукт взаимоотношений с объектами, но и личные проекции на эти объекты. Мы приспосабливаемся к тому, как мы видим других людей, и к тому, чего они хотят. Это может сильно отличаться от того, как их видят другие и как они воспринимают себя сами. Закутанная в ткани Персона отражает проекции, которые берут начало в комплексах (например, в родительском) и которые возвращаются субъекту посредством интроекции и включаются в Персону. Поэтому раннее детство имеет такое глубокое влияние на взрослую Персону. Даже после того как мы вырастаем из детских штанишек и отделяемся от родителей, влияние последних на Персону сохраняется, потому что они проецируются на мир из наших родительских комплексов и постоянно адаптируются посредством нашей Персоны. Мы все остаемся хорошими мальчиками и девочками даже тогда, когда можно ими и не быть. Перенос Персоны из одного контекста в другой представляет собой проблему из-за попыток проецировать первоначальный контекст на новые, совершенно отличающиеся ситуации. Здесь можно сослаться на наблюдение Фрейда относительно «переноса». Старый контекст детства переносится на новый контекст отношений пациента и терапевта. До тех пор пока человек не осознает, что окружение изменилось, упорно сохраняется старое, привычное реагирование, как если бы среда оставалась старой и знакомой.
Трансформации Персоны
Архетипическое ядро Эго со временем не меняется, но Персона может модифицироваться много раз в течение жизни в зависимости от способности Эго воспринимать изменения в окружении и от его способности взаимодействовать с последним. Основные изменения происходят в период перехода от детства к отрочеству, следующий переход совершается при наступлении зрелости; потом в середине жизни и в старости. Компетентное Эго встречает каждое из этих изменений соответствующей переменой в Я-концепции и в самопрезентации Персоны. Люди думают о себе иначе, одеваются, стригут волосы, покупают машины, дома в соответствии со своим возрастом, семейным, экономическим положением и социальной средой и согласно предпочтениям своей референтной группы. Все это выражается в изменении Персоны.
Роли, принимаемые на себя человеком в процессе жизни, конечно, имеют коллективную и в определенной мере архетипическую основу. Персона как любой функциональный комплекс имеет архетипическое ядро. Существуют определенные, типичные роли, исполняемые во всех человеческих сообществах. К примеру, есть старший ребенок, который является Маленьким Взрослым, озорной Ребенок-Трикстер, который все время выделывает смешные трюки, даже в пожилом возрасте; Роковая Женщина флиртует и соблазняет всю свою жизнь с самого детства. Роли для детей и взрослых в семье распределяются типичным образом. Порядок рождения детей часто имеет огромное значение в выборе Персоны. Первый ребенок — это ответственный маленький взрослый, средний — это медиатор, тот, кто соединяет членов семьи, младший — творческое дитя. Роли белой вороны или козла отпущения также существовали во все времена. Люди распределяют эти роли бессознательно в силу динамики семьи или группы, и если роль была принята в детстве, то она с небольшими изменениями проходит через всю жизнь.
Почему Персона так сильно «пристает», привязывается к людям? Отчасти в силу идентификации и явной схожести. Персона идентифицируется с личностью. Это предполагает психосоциальную идентичность. Еще одним мотивом является стыд. Персона защищает от стыда, а его избегание является, возможно, сильнейшим мотивом ее развития и сохранения. Рут Бенедикт в своих исследованиях выделяла два типа культуры. Западные народы характеризуются культурой вины, а восточные — культурой стыда. В последней больший акцент делается на Персону в том смысле, что, если кто-то теряет лицо, это равносильно смерти. Потеря лица ввергает человека в кризис. Совсем иная ситуация в культурах вины, где вина может быть смягчена или переложена: виновник платит определенную цену и вновь возвращается в общество.
Вина разъедает, а стыд уничтожает чувство собственной ценности. Стыд — более примитивный и потенциально более разрушительный тип эмоций. Мы переживаем чувство вины или сильного стыда от совершаемых нами поступков, когда они не согласуются с Персоной. Таким образом, в личности проявляется Тень. Эта Тень пробуждает стыд, чувство собственной неполноценности, ненужности, нечистоты. Воспитанному человеку стыдно кого-нибудь испачкать. Так, обученное туалету–этикету Эго завоевало природу. Вина переживается, когда есть противоречие между тем, как мы поступаем, и тем, чему мы были научены: необходимо быть хорошим, правильным человеком, приспосабливаться к другим, и тогда ты будешь принят. В нашей культуре пуританского типа определенного вида сексуальное поведение и фантазии являются неприемлемыми для Персоны «хорошего человека», поэтому они легко приводят к чувству стыда. Другая черта Тени — агрессия. Эмоции гнева, ненависти и зависти вызывают стыд.
Эти нормальные человеческие чувства прячутся подальше; мы стесняемся их точно так же, как стеснялись бы физических недостатков и личностных изъянов. Персона — это лицо, надеваемое нами для встречи с другими лицами, чтобы быть похожими на них и нравиться им. Мы не хотим сильно отличаться от других, поскольку там, где заканчивается Персона и начинается Тень, мы испытываем стыд.
Интеграция Персоны и Тени
Тень и Персона — классическая пара противоположностей, присущих психике как полярности Эго. Поскольку общей задачей психического развития («индивидуации», обсуждаемой в главе 8) является интеграция, а целостность является высшей ценностью, хотелось бы обсудить в общих чертах: что означает интегрировать Тень и Персону? В контексте темы этой главы интеграция зависит от принятия себя, от полного принятия всех собственных частей, не принадлежащих образу Персоны, который, как правило, является идеалом или, по крайней мере, соответствует культурной норме. Личностные черты, которых стыдятся, переживаются как радикальное зло. Несмотря на то что некоторые вещи действительно вредны и деструктивны, часто теневой материал не является плохим. Он переживается так в силу стыда, связанного с ним, из-за его несоответствия Персоне.
На что же похожа интеграция Тени и Персоны? Юнг цитирует письмо своей пациентки, написанное через некоторое время после ее прихода в анализ:
«Много хорошего пришло ко мне от плохого. Необычайное знание и энергия, которую я даже не смогла бы и вообразить, пришла ко мне из-за того, что я ничего не подавляла, была открыта и внимательна и принимала вещи такими, какие они есть. Я всегда думала, что если мы принимаем какие-то вещи, то они в каком-то роде придают нам больше сил. Все становится совершенно иным, стоит только начать принимать их и сделать это обычным отношением к ним. Теперь я хочу играть в игру жизни, принимая все, что приходит ко мне, хорошее и плохое — вечная смена солнца и тени, и тем самым принимая мою собственную природу с ее позитивными и негативными сторонами. Так все оживает во мне. Какой я была глупой! Как я старалась заставить все идти так, как мне казалось нужным».
Эта женщина отошла от глубокого отождествления с Персоной и от расщепления Персоны и Тени и теперь старается просто наблюдать за тем, что происходит в ней и принимать свою душу в ее проявлениях. Она создала психологическую дистанцию между эго?комплексом и Персоной, а также между Эго и Тенью. Она более не одержима ни тем, ни другим.
Юнг говорил, что противоположности соединяются в психике посредством «третьей силы». Конфликт между противоположностями Персоны и Тени, например, может быть рассмотрен как кризис индивидуации, как возможность роста через интеграцию. Коллективные ценности, принадлежащие области Персоны, вступают в конфликт с теневыми аспектами Эго, которые принадлежат инстинктивной индивидуальной природе человека (фрейдовское Ид), в конфликт вмешивается также нечто, идущее от архетипов и бессознательных комплексов. Поскольку содержание Тени не понимается Персоной, то конфликт может быть неистовым. Юнг придерживался мнения, что если между двумя полюсами есть напряжение, то разрешение становится возможным тогда, когда Эго позволит существовать им обоим и создаст внутренний вакуум, в котором бессознательное может предложить творческое решение в виде нового символа. Этот символ будет предоставлять возможность для движения вперед, включая что-то от обеих противоположностей, не просто компромисс, но объединение, которое вызывает к жизни новую установку Эго и новую форму отношений с миром. Люди развиваются, проходя терапию и преодолевая жизненные трудности, можно видеть, как они перерастают старые конфликты, принимая новую Персону и интегрируя отторгнутые части своей личности.
Люди меняются в ходе терапии и жизни. Персона как инструмент адаптации предлагает большой потенциал для изменений. Она может становиться все более гибкой, давая возможность Эго изменять старые паттерны реагирования. Истории, подобные «Странной истории доктора Джекилу и мистера Хайду», описывают полное расщепление между Персоной и Тенью. В этих историях нет интеграции, есть лишь колебания между противоположностями. Роли и импульсы Тени здесь отыгрываются без появления трансцендентной функции, которая обеспечивает интеграцию противоположностей. В этом случае речь идет о людях, которые не могут интегрировать эти противоположности. Иногда темная сторона настолько заряжена энергией, что какая?либо ее интеграция с социально приемлемой Персоной невозможна. В настоящее время единственным решением такой проблемы является прием психотропных препаратов, которые могут заглушать источник силы Тени и подавлять бессознательное. Иначе Эго слишком нестабильно и слабо, чтобы выдерживать импульсивность, позволяющую констеллировать трансцендентную функцию.
URL записиГод издания и номер журнала: 2010, №1
Автор: Стайн М.
Комментарий: Глава из книги М. Стайна (2010). «Юнговская карта души: Введение в аналитическую психологию», вышедшей в свет в издательстве Когито-Центр
То, что психика состоит из нескольких частей с центром в сознании, явилось одним из самых ранних наблюдений Юнга, которому он позднее дал теоретическое обоснование. Это целая внутренняя вселенная, включающая в себя не одну планету, а целую солнечную систему и даже больше. Говоря о человеке, мы подразумеваем его личность, но фактически имеем дело с множеством субличностей.
Юнг детально описал эти части личности. Прежде всего, это эго-комплекс; среди других, менее значимых комплексов, наиболее заметными и влиятельными являются отцовский и материнский комплексы; здесь также можно обнаружить множество архетипических образов и констелляций. По существу, мы состоим из потенциально разнонаправленных установок, которые легко вступают в противоречие друг с другом, создавая основу для конфликта, который может вести к невротическому типу личности. В этой главе я опишу пару таких дивергентных (противостоящих друг другу) субличностей: Тень и Персону. Эти комплементарные структуры есть в каждой развитой человеческой психике. Их названия происходят от достаточно конкретных объектов чувственного опыта. Тень — это образ нас самих, который скользит позади нас, когда мы движемся к свету. Персона, ее противоположность, обязана своим названием маске актера в Древнем Риме; это личина, которую мы надеваем при встрече с другими или с окружающим нас миром.
В начале жизни личность существует в виде недифференцированной целостности, скорее потенциальной, чем реальной. По мере развития эта целостность дифференцируется и разделяется на части. Возникает эго-сознание, которое по мере роста оставляет позади большую часть всей Самости, которая с этого момента становится «бессознательным». Бессознательное также структурируется в своего рода материальные кластеры вокруг имаго или образов, интернализаций и травматического опыта, формируя субличности и комплексы. Комплексы (как упоминалось в главе 2) являются автономными и по-своему разумными. Они связывают некоторое количество психической энергии и обладают собственной волей.
Тень Эго
читать дальшеТень является одним из психических бессознательных факторов, неподконтрольных Эго. Фактически Эго даже не подозревает, что само отбрасывает тень. Юнг использовал термин Тень для обозначения психической реальности, которую относительно просто понять на уровне представления, но гораздо труднее постичь практически и теоретически. Он хотел указать на вопиющую несознательность, которую демонстрирует большая часть людей. И чем ссылаться на Тень как на комплекс, гораздо полезнее обращать внимание на те психологические черты и качества, которые находятся «в тени» (т.е. спрятаны на заднем плане, во тьме) или «затенены». Какие?либо части личности, которые в норме принадлежали бы Эго, будучи интегрированы с ним, в силу когнитивного или эмоционального несоответствия вытесняются, попадая в Тень. Специфическое содержание Тени может меняться в зависимости от установок Эго и степени его дефензивности. Обычно Тень аморальна или, по меньшей мере, имеет плохую репутацию, то есть содержит те черты личностной природы, которые противоречат правилам и моральным устоям общества. Тень — это бессознательная сторона процессов Эго: намерений, воли, защит. Это, так сказать, оборотная сторона Эго.
Любое Эго отбрасывает Тень. Это неизбежно. Приспосабливаясь к миру, Эго непреднамеренно возлагает на Тень действия, осуществляя которые может попасть в моральный конфликт. Без ведома Эго эти защитные и самосохраняющие процессы погружены во мрак. Работу Тени можно сравнить с деятельностью секретной шпионской службы, о которой глава государства ничего не знает и потому может снять с себя ответственность за ее грязные дела. Хотя интроспекция может в какой-то мере привести к осознанию теневых процессов Эго, однако собственные защитные механизмы Эго, направленные против такого осознания, настолько эффективны, что лишь немногим удается их преодолеть. Поэтому гораздо полезнее для понимания ваших затененных качеств попросить близких друзей или спутника жизни честно рассказать вам, как они вас воспринимают.
Если достаточно глубоко проследить корни наших желаний, намерений, выборов, мы окажемся в темной и холодной области, и нам станет очевидным, что наше Эго в своей затененной части может быть чрезвычайно эгоистичным, самоуверенным, бесчувственным и склонным к манипуляциям. Перед нами окажется чистейший эгоист, любой ценой стремящийся достичь власти и удовольствий. Это средоточие мрака внутри Эго является точным определением того человеческого зла1, каким оно предстает в мифах и литературе. Фигура Яго в шекспировском «Отелло» может служить классическим примером. Тень — это место обитания всех смертных грехов. Юнг отождествлял фрейдовское понятие Ид с тенью.
Если теневые черты в какой-то степени становятся осознанными и интегрируются в личность индивида, он предстает весьма непохожим на обычного среднего человека. Большинство людей не знают, что они довольно эгоцентричны и эгоистичны, и хотят казаться бескорыстными и неподвластными своим желаниям. Они стремятся скрывать неприглядные черты от других и себя самих за фасадом, который демонстрирует их деликатность, рассудительность, эмпатию и радушие. Исключением из этих социальных норм являются те, кто сформировал «отрицательную идентичность» — белые вороны, которые гордо демонстрируют свою жадность и агрессивность на публике, в то время как в скрытой теневой части они являются чувствительными и сентиментальными. Другим исключением являются те, кому нечего терять,— отъявленные преступники и социопаты. Некоторые пресловутые личности, вроде Сталина и Гитлера, достигли такой власти, что могли без ограничений потворствовать своим дьявольским страстям. Большинство же людей считают себя порядочными и ведут себя в соответствии с правилами, принятыми в обществе, а их теневые стороны случайно всплывают в сновидениях либо в критических ситуациях. Теневая сторона Эго проявляется и у них, но лишь через бессознательное, которое манипулирует окружающими и психикой таким образом, чтобы определенные желания и потребности удовлетворялись социально приемлемым способом. То, чего хочет Эго в своей теневой части, не обязательно плохо само по себе, и Тень, однажды осознанная, перестает быть такой ужасной, какой представлялась.
Эго не переживает свою Тень непосредственно. Оставаясь неосознаваемой, она проецируется на других. Если вас, например, раздражает чистой воды эгоист, такая реакция обычно означает, что на него проецируется неосознаваемое теневое содержание. Конечно, другой человек должен предоставить вам «крючок» для проекции Тени, потому что в таких сильных эмоциональных реакциях всегда присутствует смесь проекции и реального восприятия. Дефензивный или психологически наивный человек будет настаивать на том, что он видит истину, и игнорировать проективную часть. Эта защитная стратегия, безусловно, лишает его возможности использовать свой опыт для осознания теневых черт и их интеграции. Вместо этого дефензивное Эго настаивает на собственной правоте и выступает в роли невинной жертвы или простого наблюдателя. В то время как Эго чувствует себя невинным агнцем, другой человек является для него монстром. В этом заключается механизм создания козлов отпущения.
Сотворение Тени
Конкретное содержание и качества, из которых строится Тень, выбираются в процессе развития Эго. То, что отклоняется эго-сознанием, попадает в Тень, а то, что принимается, с чем оно отождествляется, становится частью его самого и Персоны. Тень характеризуется теми чертами и качествами, которые несовместимы с эго-сознанием и Персоной. Тень и Персона — обе эти «личности», чуждые Эго,— существуют в психике наряду с осознаваемой личностью, которой, по нашему мнению, мы являемся. Официальная, «публичная личность», которую Юнг назвал Персоной, более или менее тождественна эго-сознанию и формирует психосоциальную идентичность человека. Но она, так же как и Тень, чужда Эго, хотя Эго более спокойно и «лояльно» относится к ней, так как она более совместима с социальными нормами. Теневая личность скрыта из виду и проявляется лишь при особых обстоятельствах. Мир в большей или меньшей степени пребывает в неведении относительно существования этой субличности. Персона же более очевидна. Она каждодневно исполняет функцию приспособления к окружающему социальному миру. Тень и Персона подобны двум братьям (для мужчины) или сестрам (для женщины); один — на людях, а другой — затворник. Они противоположны друг другу. Если один из них блондин, другой брюнет; один — рационален, другой — эмоционален. Нарцисс и Голдмунд, доктор Джекил и мистер Хайд, Каин и Авель, Ева и Лилит, Афродита и Гера — фигуры, которые составляют такие пары противоположностей. Одна дополняет или чаще противостоит другой, и все же они подобны близнецам.
Персона — это та личность, которой мы становимся в результате аккультурации, обучения и приспособления к нашему физическому и социальному окружению. Я упоминал, что Юнг позаимствовал этот термин из римского театра, где Персона являлась названием актерской маски. Надевая маску, актер принимает на себя определенную роль в драме, его голос проходит сквозь щель, прорезанную на маске. С психологической точки зрения, Персона является функциональным комплексом, чья функция состоит как в утаивании, так и в демонстрации сознательных мыслей и чувств человека другим. Как комплекс Персона обладает значительной автономией и не находится под полным контролем Эго. Играя свою роль много раз, актер проговаривает ее, часто просто механически повторяя заученные слова. Если вас кто-то спросит дождливым утром: «Как дела?», вы, не задумываясь, ответите: «Нормально, а как у вас?» Персона упрощает случайные контакты и сглаживает возможные неловкости и социальное напряжение.
Тень как дополняющий функциональный комплекс является своего рода антиперсоной. Тень можно воспринимать как субличность, которая желает делать то, чего личность себе не позволяет. Мефистофель в гетевском «Фаусте» — классический пример фигуры Тени. Фауст стал скучным интеллектуалом, который все видел, прочел все ученые книги, изучил все, что хотел знать, и теперь утратил волю к жизни. Он подавлен и помышляет о самоубийстве, и вдруг дорогу ему перебегает маленький черный пудель, который превращается в Мефистофеля. Мефистофель соблазняет Фауста бросить ученые занятия и отправиться с ним в мир, чтобы познать другую, чувственную сторону жизни. Он знакомит Фауста с его подчиненными функциями — ощущением и чувством, с трепетом и страстью его спящей сексуальности. Это та часть жизни, которая не допускалась его Персоной профессора и интеллектуала. В сопровождении Мефистофеля Фауст проходит через то, что Юнг назвал энантиодромией — переходом личности в противоположный ей тип. Он принял в себя Тень и действительно на время отождествился с ее энергиями и качествами.
Для Эго, которое отождествилось с Персоной и приняло ее ценности и качества, Тень имеет привкус непристойности и зла. Мефистофель воплощает зло — чистую, умышленную, преднамеренную деструктивность. Но на Фауста столкновение с Тенью оказало трансформирующее воздействие. Он нашел новую энергию, отбросил скуку, погрузился в мир приключений, приобретя в результате более полное знание жизни. Проблема интеграции Тени — одна из наиболее сложных моральных и психологических проблем. Если человек всячески избегает Тени, его жизнь становится правильной, но в ней нет полноты. Открывая для себя переживание Тени, человек, напротив, соприкасается с аморальным, но достигает большей полноты. Это поистине сделка с дьяволом. Таковадилемма Фауста и вместе с тем коренная проблема человеческого существования. В случае Фауста его душа в конечном итоге была спасена, но лишь милостью Бога.
Персона
В своих трудах Юнг подробно не описывал Тень, однако дал интересное и детальное описание Персоны. Опираясь на него, мы можем также извлечь определенную информацию о Тени и ее констелляции в личности. Сейчас я попробую как можно ближе передать то, что Юнг писал о Персоне, ее формировании и месте в психике.
Юнг ввел это понятие в фундаментальной работе «Психологические типы», вышедшей в 1921 году. В главе «Определения» он пытался как можно точнее сформулировать термины, как заимствованные им из психоанализа и психологии, так и специально созданные для аналитической психологии. Что касается психологии и психоанализа, то приоритет в отношении термина Персона принадлежит Юнгу. Параграф 48, один из самых объемных в этой главе, посвящен понятию душа, и в нем также речь идет о Персоне. Юнг размышляет о двух взаимодополняющих структурах: Персоне и Аниме. Я вернусь к этому вопросу в следующей главе.
Сегодня термин Персона прочно вошел в словарь психологии и современной культуры. Он стал достоянием обыденного языка, часто употребляется в газетах и литературных теориях. Но он означает Персону, которая предъявляется, а не Персону как реальность. Персона как психологический и социальный конструкт была приспособлена для определенных целей. Юнг выбрал этот термин для своей психологической теории, поскольку необходимо было разобраться с ролями, которые мы обычно играем в обществе. Его интересовало, как люди приходят к определенным жизненным ролям, приспосабливаются к коллективным нормам, следуют социальным и культурным стереотипам вместо того, чтобы осознать свою уникальность и жить согласно ей. Безусловно, это человеческое свойство, род мимикрии, было известно давно. Юнг только обозначил его и ввел в свою теорию психики.
Определяя Персону, Юнг указывает на те психологические и психиатрические исследования, которые показали, что человеческая личность — это комплекс, который при определенных обстоятельствах может распадаться на части, и что внутри нормальной человеческой психики сосуществует множество субличностей. Однако «очевидно, что такая множественность личности никогда не проявляется у нормального индивидуума»2. Другими словами, поскольку мы не являемся в клиническом смысле «множественными личностями», мы можем проявлять лишь «некоторые признаки личностной расщепленности»3. Нормальный человек всего лишь менее проявленная версия того, что мы встречаем в психопатологии. «Если понаблюдать за одним человеком поближе в разных ситуациях, можно увидеть, как по мере перехода от одного окружения к другому в его личности происходят поразительные перемены <…> ангел для чужих, черт для своих»4. На людях такой человек приветлив, хлопает по спине, радостно жмет руку, добродушен, открыт, все время шутит; дома же брюзжит, сидит с кислой миной, не разговаривает с детьми, прячется за газетой, запросто может обозвать или оскорбить. Поведение зависит от ситуации. История о мистере Джекиле и докторе Хайде представляет крайнюю степень такой зависимости. Другое произведение на эту тему — «Портрет Дориана Грея»; его главный герой держит на чердаке свой портрет. Старится не он, а портрет, являя его истинную природу и характер, а он продолжает появляться на публике без морщин, молодой и изящный.
Юнг размышляет о поразительной способности людей подстраиваться под социальное окружение. Люди обычно очень чувствительны к ожиданиям окружающих. Юнг подчеркивает, что в привычном окружении, например, в семье, в школе, на работе, ожидается, что человек будет придерживаться определенной установки. Под «установкой» Юнг понимает «априорную ориентацию на конкретную вещь вне зависимости от того, представлена она в сознании или нет»5. Установка может быть латентной и бессознательной, но она постоянно действует как ориентир для человека в какой-либо ситуации или окружении. Далее установка является «комбинацией психических факторов или содержаний, которые <…> посылают действие в том или ином направлении»6. Таким образом, установка — это свойство характера. Чем дольше она сохраняется и чем чаще используется для того, чтобы соответствовать требованиям окружения, тем более привычной становится. Как выразился бы бихевиорист, чем чаще поведение или установка подкрепляется окружением, тем более укорененной она становится. Людей можно приучить проявлять определенное поведение в конкретном окружении и тем самым реагировать на знакомые стимулы и сигналы так, как их учили. Если установка полностью сформирована, то единственное, что требуется, чтобы запустить поведение,— это подходящий сигнал или триггер. Юнг написал об этом в 1920 году, когда бихевиоризм только начал распространяться в Северной Америке благодаря работам Джона Уотсона (его первая крупная публикация появилась в 1913 году).
В отличие от людей, живущих и работающих в деревне или на природе, где среда достаточно унифицирована, жизнь образованных горожан делится на две совершенно различные сферы — домашний круг и публичный мир. Во времена Юнга в Европе это в большей степени относилось к мужчинам, чем к женщинам. Мужчины того времени и культуры работали в одном окружении, а жили в другом, они должны были реагировать на совершенно разные знаки, принадлежавшие разным мирам. «Эти две абсолютно разных среды требовали следования двум абсолютно разным установкам, которые зависели от степени идентификации Эго с установкой на данный момент, что вызывало двойственность характера».
Один мой друг работает на государственной службе в должности менеджера среднего звена, поэтому он должен соблюдать общепринятые нормы, подражая поведению сотрудников и внешне разделяя их ценности. Его офис — это сообщество; определив, какой линии поведения следует придерживаться, он информирует своих подчиненных о том, что они должны разделять либеральные ценности. Мой друг говорит, что на рабочем месте играет эту роль легко и просто, но, когда остается один дома и смотрит телевизор, его реакции совсем другие. Он превращается в ультраконсерватора. На работе он образованный и либеральный современный мужчина. У его Эго, тем не менее, нет особой идентификации с позицией окружения. У него функциональная Персона: он легко надевает и снимает ее, не идентифицируясь с ней. Мой друг прекрасно это осознает.
Чаще, однако, Эго идентифицируется с Персоной. Психологический термин идентификация указывает на способность Эго принимать внешние объекты, установки и людей и сливаться с ними. Это более или менее бессознательный процесс. Можно обнаружить, что кто-то непредумышленно копирует другого. Он, возможно, даже не замечает этого, но другие видят это подражание. В принципе можно сказать, что Эго достаточно отделено от Персоны, но в реальной жизни такое бывает нечасто, потому что Эго стремится идентифицироваться с ролями, которые оно играет в жизни. «Домашний характер, как правило, руководствуется эмоциями и легко идет на уступки во имя комфорта и согласия; довольно часто встречается мужчина, который на людях энергичен, упрям, безжалостен, а в лоне семьи проявляет покладистость, становится мягким, даже слабым. Где же его истинная личность? Часто на этот вопрос ответить невозможно»8.
Все-таки идентификация с Эго всегда больше, чем с Персоной. Персона — это своего рода оболочка той стороны Эго, которая обращена к социуму. Но люди обычно все же признают различие между играемой ролью и истинной внутренней идентичностью. Ядро Эго архетипично, точно так же как индивидуально и личностно. Это спокойная, маленькая точка рефлексии, центр Я. Архетипическая сторона эго-ядра — чистое «Я есть», самостность (см. главу 1).
С личностной стороны Эго проницаемо для влияния внешних сил. Эти силы, проникая в Эго, отодвигают Самость, давая Эго возможность идентификации с новым содержанием. Это процесс «обучения» Эго. Мы узнаем наше имя. После этого мы становимся нашим именем, мы отождествляемся с тем, как оно звучит. Потом Эго идентифицируется с Персоной и чувствует себя ею. Потом я есть мое имя; Я — сын моего отца и матери, брат сестры. Если уж произошла идентификация, то я уже не просто «тот, кто я есть», но я — Мюррей Стайн, родившийся тогда-то и тогда-то, с конкретной личной историей. Это тот, кем я являюсь сейчас. Я связан с воспоминаниями, с сотворением моей жизни, истории, с некоторыми качествами. Таким образом, чистая «самостность» — архетипическая частица, она может перестать быть видимой или даже исчезнуть, спрятаться от сознания. Тогда человек действительно зависит от Персоны в своей идентичности и чувстве реальности, не говоря уже об ощущении собственной ценности и принадлежности.
Это ощущение тоже может меняться во времени. В одних случаях можно находиться в чистом переживании «самостности», не идентифицируясь ни с чем конкретным, в других — идентифицироваться с некоторым содержанием или с качествами, связанными с персоной. Т.С. Элиот сказал однажды о кошках, что у них три имени: одно, которое знают все, другое только для избранных, и третье, известное только ей. Первое и второе относятся к Персоне, а третье — к архетипическому ядру.
Два источника Персоны
Юнг обнаружил два источника Персоны. «В соответствии с условиями и требованиями общества социальная личность ориентируется, с одной стороны, на ожидания и требования общества, с другой — на социальные задачи и желания самого человека»9. Первый источник — ожидания и требования окружения — включает, во?первых, необходимость быть человеком определенного сорта, вести себя согласно социальным обычаям группы, а также иметь некоторые представления о природе реальности (например, соглашаться с определенными религиозными учениями). Второй источник — это социальные стремления и амбиции самого человека. Для того чтобы общество могло влиять на поведение и установки человека, он должен стремиться принадлежать к обществу. Эго должно быть мотивировано принимать такие роли и черты, которые общество требует и предлагает в ином случае их просто избегать. Идентификация вообще не возникнет. Для того чтобы начала формироваться Персона, между человеком и обществом должно быть достигнуто согласие. Иначе человек будет жить изолированно на периферии культуры, оставаясь навсегда своего рода трудным подростком во взрослом мире. Это нечто другое, нежели герой?бунтарь, который идет своим путем и игнорирует социальные нормы. Это еще один вид Персоны, который предполагается всеми обществами и группами. Существует множество ролей, которые можно играть.
Вообще чем престижнее роль, тем сильнее стремление к идентификации с ней. Люди обычно не отождествляются с ролями Персоны, относящимися к низшим классам, например с мусорщиком или дворником, или даже с ролями среднего класса, такими как менеджер или директор. А если кто?то и идентифицируется, то зачастую шутя. Эти виды деятельности имеют свою ценность и достоинства, однако они не предполагают, чтобы ими гордились на людях, так что соблазн идентифицировать себя с ними невелик. Ролевая идентификация обычно мотивируется честолюбием и социальными стремлениями. Например, человек, избранный в Сенат США, получает роль, обладающую высокой коллективной ценностью и огромным престижем. С этой ролью приходят известность, почести и слава, человек, ставший сенатором, имеет тенденцию сливаться с этой ролью до такой степени, что ожидает, что даже его близкие друзья будут демонстрировать ему явное уважение. Рассказывают, что после избрания Джона Кеннеди президентом члены его семьи стали называть его господином Президентом.
В автобиографическом фильме Ингмара Бергмана «Фанни и Александр» маленький мальчик Александр вступает в конфликт с жестоким, эмоционально отстраненным и холодным епископом, у которого сильна идентификация с религиозной Персоной. В одном из эпизодов фильма епископ видит сон, в котором он пытается сорвать маску со своего лица, но она не отстает, наконец ему удается сорвать ее вместе с лицом. Эго священника полностью слилось с его Персоной, поскольку эта роль гарантирует реализацию его личных стремлений в жизни. Епископ, без сомнения, занимает высокое положение в обществе. Точно так же врачи, военные, члены королевской семьи являются избранными особами, которые привлекают сильные идентификации. Тем не менее этот епископ в своем кошмаре пытается сорвать маску с лица. Почему?
Отношения Эго с Персоной сложны, потому что у этих двух функциональных комплексов противоположные цели. Фундаментальное направление развития Эго ведет к сепарации и индивидуации, к достижению позиции, в первую очередь, за пределами бессознательного, а затем за пределами семейного окружения. В Эго присутствует сильное движение в направлении автономии, к Самости, которая может функционировать независимо. В то же время другая часть Эго, где находятся корни Персоны, движется в противоположном направлении, к взаимоотношениям и приспособлению к объективному миру. В Эго присутствуют две противоположные тенденции: потребность в сепарации и независимости и потребность в принадлежности и связи с другими. Радикальное стремление Эго к сепарации/индивидуации часто таится в тени, поскольку представляет угрозу как для групповой жизни, так и для спокойного существования самого человека. Объективно каждый из нас нуждается в других людях, чтобы выжить физически и психологически. Движение Эго в сторону отношений и адаптации к сегодняшнему окружению, которое необходимо, чтобы обеспечить выживание, дает возможность проявиться Персоне. И затем Персона становится самопрезентацией человека в мире.
Развитие Персоны
Конфликт в Эго между индивидуацией/сепарацией и социальной конформностью создает почву для базисной тревожности Эго. Каким образом быть независимым, уникальным, индивидуальным и одновременно быть принимаемым и желанным для других людей, соответствовать их взглядам и потребностям? Таким образом, очевидно, что между развитием Эго и Персоны заключен источник фундаментального конфликта. На этапе взросления есть надежда, что и Эго, и Персона получили достаточное развитие, так что двойственные потребности Эго в независимости и принадлежности были удовлетворены, и в то же время Персона добилась необходимой адаптации, чтобы Эго могло жить в реальном мире. По всей видимости, гении, такие как Вагнер, Бетховен, Пикассо, были исключениями из правила, ведь их дар давал им право в высшей степени быть самими собой. Им прощалось очень многое, поскольку они компенсировали крайности своего поведения тем, что подарили миру великие произведения.
Эго выбирает Персону для идентификации непреднамеренно. Люди оказываются в окружении, где им необходимо выжить, и большинство из них старается выдвинуться. Важными факторами являются наличие старших братьев или сестер и пол. Маленькие мальчики или девочки наблюдают за другими детьми и подражают им. Маленькие девочки, примеряя материнскую одежду, копируют также установки матери. Маленькие мальчики тоже иногда примеряют мамино платье, и родителей это беспокоит, ведь одежда представляет Персону. Маленькие мальчики чаще подражают отцам и братьям, нося кепку, важничая и фыркая, как они. Пол — это один из важных факторов, по которым мы выделяем себя и строим свою Персону с малых лет. Малыш понимает, что отношение к нему зависит от того, насколько его поведение соответствует требованиям его пола. Для одних это проходит вполне естественно, в других случаях нет. Иногда Персона является подходящей, а иногда нет. В конечном счете формируется, по крайней мере, адекватная установка в терминах привлекательности для противовположного пола. (Более подробно вопросы пола и половой идентичности обсуждаются в следующей главе.)
В развитии Персоны есть две потенциальные ловушки. Первая — это чрезмерная идентификация с ней. Человек становится слишком заинтересованным в том, чтобы нравиться людям и приспосабливаться к социуму, он считает, что этот сотворенный имидж и есть вся его личность. Другая ловушка заключается в том, что человек не уделяет достаточно внимания внешнему миру, интересуясь происходящим исключительно внутри (то, что Юнг описывает как одержимость Анимой/Анимусом). Такой человек занят своими желаниями, фантазиями, импульсами и бывает настолько захвачен внутренней реальностью и идентифицируется с ней, что не замечает других людей. Вследствие этого он часто бывает неделикатным, слепым и невнимательным к другим и изменяет свое отношение только в результате ударов судьбы.
Развитие Персоны — типичная проблема подросткового периода и взросления, когда внутренний мир человека наполнен желаниями, фантазиями, импульсами, идеализмом и мыслями, с одной стороны, а с другой, испытывает сильное давление со стороны сверстников, связанное с необходимостью вписываться в их среду. Принадлежность к более широкому социальному миру может выглядеть очень примитивно, неустойчиво в силу идентификации с групповыми ценностями и психологией толпы. Такая идентификация с группой сверстников вынуждает подростка освобождаться от влияния родителей, что является необходимым шагом к зрелости. В то же время подросток почти не знает объективного мира и живет фантазией непобедимости. Для описания сочетания гипертрофии внутреннего мира и неприспособленности к миру внешнему у подростков часто применяются такие понятия, как инфляция и грандиозность. Некоторые подростки, наоборот, чрезмерно увлечены взрослыми ценностями и ожиданиями. Одеваясь в рубашки, застегнутые на все пуговицы, нося портфели и дипломаты, эти подростки в 15 лет обсуждают свое вступление в коллегию адвокатов. Они настолько адаптировались к ожиданиям своей семьи и культуры, что личностная идентичность почти не развита. В результате они могут стать просто фигурой, воплощающей культурные стереотипы, жертвами преждевременной адаптации.
Персона развивается как у интровертов, так и у экстравертов, оба типа должны как-то соотноситься с миром объектов. Однако этот процесс проще для экстравертов. Экстравертированное либидо переходит на объект и остается там. Экстраверты вступают в отношения с объектом без особой суеты и трудностей. У интровертов внимание и психическая энергия удаляются от объектов, но затем возвращаются к субъекту, создавая более сложное отношение к объектам. Объект — это не только то, что существует вне психики, но для интроверта он также существует в глубинах психики. Привязанность является еще более сложным процессом. Экстраверты проще находят подходящую Персону. Они непринужденнее обращаются с объективным миром, так как он не представляет угрозы их сокровенным чувствам. Персона интроверта более двойственная, застенчивая и сомневающаяся и изменяется в зависимости от окружения.
И все?таки для каждого Персона должна связывать его с объектами и защищать субъект. В этом ее двойная функция. Интроверт может хорошо общаться с несколькими людьми, в большой группе такие люди зажимаются, исчезают, и Персона часто чувствует себя неадекватно, особенно с незнакомыми и в ситуациях, когда человек не играет определенной роли. Вечеринки для него — просто пытка, но, играя роли на сцене, он может получать большое удовольствие. Многие известные актеры и актрисы в большой степени интроверты. В частной жизни они могут быть застенчивы, но, выступая на публике, чувствуют себя защищенно и выглядят как большинство экстравертированных типов.
Персона, используемая творчески в контексте выраженного психологического развития, может как открыто выражать, так и скрывать аспекты личности. Адекватная Персона достаточно обширна, чтобы отражать не только социально приемлемые части своей личности, но и самые аутентичные черты. Человек может безо всякого ущерба идентифицироваться с Персоной, пока это является истинным выражением его личности. Конечно, она может меняться с возрастом, с новым этапом жизни появляется и новая Персона. Например, общительный экстраверт может стать более интровертированным после 50 или 60 лет. С годами приходит понимание разницы в ощущениях, когда, с одной стороны, Персона истинна, честна, а с другой, когда ты полностью бессознательно идентифицируешься с ней.
Существенно то, что Персона является психической «кожей» Эго, и это не только продукт взаимоотношений с объектами, но и личные проекции на эти объекты. Мы приспосабливаемся к тому, как мы видим других людей, и к тому, чего они хотят. Это может сильно отличаться от того, как их видят другие и как они воспринимают себя сами. Закутанная в ткани Персона отражает проекции, которые берут начало в комплексах (например, в родительском) и которые возвращаются субъекту посредством интроекции и включаются в Персону. Поэтому раннее детство имеет такое глубокое влияние на взрослую Персону. Даже после того как мы вырастаем из детских штанишек и отделяемся от родителей, влияние последних на Персону сохраняется, потому что они проецируются на мир из наших родительских комплексов и постоянно адаптируются посредством нашей Персоны. Мы все остаемся хорошими мальчиками и девочками даже тогда, когда можно ими и не быть. Перенос Персоны из одного контекста в другой представляет собой проблему из-за попыток проецировать первоначальный контекст на новые, совершенно отличающиеся ситуации. Здесь можно сослаться на наблюдение Фрейда относительно «переноса». Старый контекст детства переносится на новый контекст отношений пациента и терапевта. До тех пор пока человек не осознает, что окружение изменилось, упорно сохраняется старое, привычное реагирование, как если бы среда оставалась старой и знакомой.
Трансформации Персоны
Архетипическое ядро Эго со временем не меняется, но Персона может модифицироваться много раз в течение жизни в зависимости от способности Эго воспринимать изменения в окружении и от его способности взаимодействовать с последним. Основные изменения происходят в период перехода от детства к отрочеству, следующий переход совершается при наступлении зрелости; потом в середине жизни и в старости. Компетентное Эго встречает каждое из этих изменений соответствующей переменой в Я-концепции и в самопрезентации Персоны. Люди думают о себе иначе, одеваются, стригут волосы, покупают машины, дома в соответствии со своим возрастом, семейным, экономическим положением и социальной средой и согласно предпочтениям своей референтной группы. Все это выражается в изменении Персоны.
Роли, принимаемые на себя человеком в процессе жизни, конечно, имеют коллективную и в определенной мере архетипическую основу. Персона как любой функциональный комплекс имеет архетипическое ядро. Существуют определенные, типичные роли, исполняемые во всех человеческих сообществах. К примеру, есть старший ребенок, который является Маленьким Взрослым, озорной Ребенок-Трикстер, который все время выделывает смешные трюки, даже в пожилом возрасте; Роковая Женщина флиртует и соблазняет всю свою жизнь с самого детства. Роли для детей и взрослых в семье распределяются типичным образом. Порядок рождения детей часто имеет огромное значение в выборе Персоны. Первый ребенок — это ответственный маленький взрослый, средний — это медиатор, тот, кто соединяет членов семьи, младший — творческое дитя. Роли белой вороны или козла отпущения также существовали во все времена. Люди распределяют эти роли бессознательно в силу динамики семьи или группы, и если роль была принята в детстве, то она с небольшими изменениями проходит через всю жизнь.
Почему Персона так сильно «пристает», привязывается к людям? Отчасти в силу идентификации и явной схожести. Персона идентифицируется с личностью. Это предполагает психосоциальную идентичность. Еще одним мотивом является стыд. Персона защищает от стыда, а его избегание является, возможно, сильнейшим мотивом ее развития и сохранения. Рут Бенедикт в своих исследованиях выделяла два типа культуры. Западные народы характеризуются культурой вины, а восточные — культурой стыда. В последней больший акцент делается на Персону в том смысле, что, если кто-то теряет лицо, это равносильно смерти. Потеря лица ввергает человека в кризис. Совсем иная ситуация в культурах вины, где вина может быть смягчена или переложена: виновник платит определенную цену и вновь возвращается в общество.
Вина разъедает, а стыд уничтожает чувство собственной ценности. Стыд — более примитивный и потенциально более разрушительный тип эмоций. Мы переживаем чувство вины или сильного стыда от совершаемых нами поступков, когда они не согласуются с Персоной. Таким образом, в личности проявляется Тень. Эта Тень пробуждает стыд, чувство собственной неполноценности, ненужности, нечистоты. Воспитанному человеку стыдно кого-нибудь испачкать. Так, обученное туалету–этикету Эго завоевало природу. Вина переживается, когда есть противоречие между тем, как мы поступаем, и тем, чему мы были научены: необходимо быть хорошим, правильным человеком, приспосабливаться к другим, и тогда ты будешь принят. В нашей культуре пуританского типа определенного вида сексуальное поведение и фантазии являются неприемлемыми для Персоны «хорошего человека», поэтому они легко приводят к чувству стыда. Другая черта Тени — агрессия. Эмоции гнева, ненависти и зависти вызывают стыд.
Эти нормальные человеческие чувства прячутся подальше; мы стесняемся их точно так же, как стеснялись бы физических недостатков и личностных изъянов. Персона — это лицо, надеваемое нами для встречи с другими лицами, чтобы быть похожими на них и нравиться им. Мы не хотим сильно отличаться от других, поскольку там, где заканчивается Персона и начинается Тень, мы испытываем стыд.
Интеграция Персоны и Тени
Тень и Персона — классическая пара противоположностей, присущих психике как полярности Эго. Поскольку общей задачей психического развития («индивидуации», обсуждаемой в главе 8) является интеграция, а целостность является высшей ценностью, хотелось бы обсудить в общих чертах: что означает интегрировать Тень и Персону? В контексте темы этой главы интеграция зависит от принятия себя, от полного принятия всех собственных частей, не принадлежащих образу Персоны, который, как правило, является идеалом или, по крайней мере, соответствует культурной норме. Личностные черты, которых стыдятся, переживаются как радикальное зло. Несмотря на то что некоторые вещи действительно вредны и деструктивны, часто теневой материал не является плохим. Он переживается так в силу стыда, связанного с ним, из-за его несоответствия Персоне.
На что же похожа интеграция Тени и Персоны? Юнг цитирует письмо своей пациентки, написанное через некоторое время после ее прихода в анализ:
«Много хорошего пришло ко мне от плохого. Необычайное знание и энергия, которую я даже не смогла бы и вообразить, пришла ко мне из-за того, что я ничего не подавляла, была открыта и внимательна и принимала вещи такими, какие они есть. Я всегда думала, что если мы принимаем какие-то вещи, то они в каком-то роде придают нам больше сил. Все становится совершенно иным, стоит только начать принимать их и сделать это обычным отношением к ним. Теперь я хочу играть в игру жизни, принимая все, что приходит ко мне, хорошее и плохое — вечная смена солнца и тени, и тем самым принимая мою собственную природу с ее позитивными и негативными сторонами. Так все оживает во мне. Какой я была глупой! Как я старалась заставить все идти так, как мне казалось нужным».
Эта женщина отошла от глубокого отождествления с Персоной и от расщепления Персоны и Тени и теперь старается просто наблюдать за тем, что происходит в ней и принимать свою душу в ее проявлениях. Она создала психологическую дистанцию между эго?комплексом и Персоной, а также между Эго и Тенью. Она более не одержима ни тем, ни другим.
Юнг говорил, что противоположности соединяются в психике посредством «третьей силы». Конфликт между противоположностями Персоны и Тени, например, может быть рассмотрен как кризис индивидуации, как возможность роста через интеграцию. Коллективные ценности, принадлежащие области Персоны, вступают в конфликт с теневыми аспектами Эго, которые принадлежат инстинктивной индивидуальной природе человека (фрейдовское Ид), в конфликт вмешивается также нечто, идущее от архетипов и бессознательных комплексов. Поскольку содержание Тени не понимается Персоной, то конфликт может быть неистовым. Юнг придерживался мнения, что если между двумя полюсами есть напряжение, то разрешение становится возможным тогда, когда Эго позволит существовать им обоим и создаст внутренний вакуум, в котором бессознательное может предложить творческое решение в виде нового символа. Этот символ будет предоставлять возможность для движения вперед, включая что-то от обеих противоположностей, не просто компромисс, но объединение, которое вызывает к жизни новую установку Эго и новую форму отношений с миром. Люди развиваются, проходя терапию и преодолевая жизненные трудности, можно видеть, как они перерастают старые конфликты, принимая новую Персону и интегрируя отторгнутые части своей личности.
Люди меняются в ходе терапии и жизни. Персона как инструмент адаптации предлагает большой потенциал для изменений. Она может становиться все более гибкой, давая возможность Эго изменять старые паттерны реагирования. Истории, подобные «Странной истории доктора Джекилу и мистера Хайду», описывают полное расщепление между Персоной и Тенью. В этих историях нет интеграции, есть лишь колебания между противоположностями. Роли и импульсы Тени здесь отыгрываются без появления трансцендентной функции, которая обеспечивает интеграцию противоположностей. В этом случае речь идет о людях, которые не могут интегрировать эти противоположности. Иногда темная сторона настолько заряжена энергией, что какая?либо ее интеграция с социально приемлемой Персоной невозможна. В настоящее время единственным решением такой проблемы является прием психотропных препаратов, которые могут заглушать источник силы Тени и подавлять бессознательное. Иначе Эго слишком нестабильно и слабо, чтобы выдерживать импульсивность, позволяющую констеллировать трансцендентную функцию.